Моя журналистика начиналась с Александра Иванова и его замечательной, умной и красивой группы под скромным названием "Рондо". Тогда мне было всего двенадцать. Я натянул глубокую американскую бейсболку, темные очки, взял в руки блокнот и плеер, и, как наивный мальчик из первого класса "художки", покатил на концерт. В тот июньский день, уставший после пленера, я почему-то хотел выглядеть постарше лет на пять или десять, и, думаю, у меня это успешно получилось. Школьника во мне никто не увидел. Вообще я не знал, что это был концерт "Рондо". Праздновался День Независимости. Или День Independent, как его называли на американский манер некоторые постсоветские провинциалы. И по идее концерт Иванова не был отдельным: выступали какие-то попсовые чушки, заезжие гости из Мытищ и еще откуда-то, и, естественно, теневые дельцы новой российской экономики. Ельцинские нувориши, к чадам которых в то беззаботное время я себя относил. На открытой сцене полдня в белой майке и шортах крутился демократичный незакомплексованный мэр Коваль и какие-то ребята. Они поспешно выкидывали из грузовика горы аппаратуры. Потом это все подстраивали, переставляли, меняли местами, пока не пошел мелкий дождь. Но парни натянули кожаны поверх маек, накрыли колонки целлофаном и продолжали репетировать:

«USA!». Магическое слово в девяностые. Да, именно такая надпись была на моей редкой в то время челночной бейсболке! Всем хотелось побыстрее американизироваться, поиграть в демократию, почувствовать свободу и независимость, которая всего через десять лет навсегда, как оказалось, исчезнет в России. Ну и так далее. Я отвлекся от «Рондо» и своей первой журналистики. Точнее, начала моей газетной писанины, ставшей профессией. Конечно же, тогда, двенадцатого июня девяносто пятого, откусывая мороженое, я слышал только отдельные фрагменты, рифы, настройки. Но в целом репетиция мне пришлась по душе. Я впервые оценил качественные мягкие глэмовые и даже блюзовые клавишные и ударные фрагменты. Отличные запилы в духе Джима Моррисона и Led Zeppelin. Что-то от любимого Bon Jovi. Красивый хрипловатый вокал. И, естественно, никакой электроники и прочей фигни. Только «живая» работа на сцене, без фонограмм. Что и подтверждала репетиция на глазах у сотни тысяч гуляющих по набережной в ожидании праздника горожан.

- Парень, чё смотришь, давай помогай, - крикнул мне, крутящемуся без дела у сцены-подковы у Дворца пионеров, длинноволосый дядька в блестящем костюме.

- Конечно! - обрадовался я, – подхватывая на лету тяжелый картонный ящик, и перекидывая его через деревянный борт концертной площадки.

- Бегу! Вот!

- О! Отлично! – обрадовался мой работодатель, - Будешь? – вытащил он из ящика аккуратную банку немецкого пива.

- Нет, что вы?! – удивился я, - я на работе, - приврал я, - что-то еще?

- Пока нет! Послушай и отдохни, чувак! – предложил черный, - на тебе тогда на мороженое что ли? - протянул он новую пятихатку. -

 О, отлично! – еще больше обрадовался я, и улетел до ближайшей стойки, где на бойком месте по знакомству работала моя крестная. - Наташ, а это что за мужик на сцене? – поинтересовался я.

- Ты чё, Денис, это же легендарный Монин из «Круиза»! – удивилась она. Фамилия мне мало о чем говорила тогда, а вот «Круиз» - да. Действительно, легендарная группа восьмидесятых.

- Ничего себе! – удивился я, распаковывая блестящее шоколадное эскимо, - Надо записать, - достал я новый толстый блокнот, - Наташ, а он не голубой? – испугался я, - он мне пятихатку подарил просто так!

- Ты чё? – треснула подзатыльник моя неформальная крестная, присовокупив определенную лексику, - какой голубой? Рокеры не бывают голубыми! Беги скорей у него автограф брать! – посоветовала она, - а то я не могу отойти с точки, сама бы подбежала, и поговорила, а то и еще чего…, - замечтала она, - передай ему что ли пару мороженых и ребятам тоже, - протянула она с десяток самых дорогих упаковок, - хрен с ней с выручкой. Вон сколько народу бежит! Поллимона уже наварила! – похвалилась расторопная Натаха неплохими неденоминированными деньгами. «Вот это да! – думал я, - поворачивая набок слетевшую бейсболку, - Настоящий рокер! Быть не может!», и поскорее заторопился к площадке, неосторожно закапывая своим шоколадным эскимо новые белые джинсы и «найковские кроссовки.

- Подожди, Ден! – окрикнула меня крестная, окруженная очередью покупателей, - подождите, господа! – это им, - подожди, Ден, лучше передай ему вот это, - Наташка вытащила откуда-то из бока холодильника аппетитную американскую бутылку с дорогим ликером, - лучше вот это передай, и обязательно скажи, что от девушки с мороженым! - О`кей! Я побежал тогда? Я полетел как на крыльях к сцене.

- Дядь Саш, - нагло окрикнул я Монина, - а это вам от девушки справа! – я несмело протянул бутылку, - … она торгует мороженым, и любит «Круиз»!

- О! То, что надо! – развинтил пузырек музыкант, и прямо с ним двинул к микрофону.

- Один, раз, два, - пробовал он словно наощупь звук и акустику, - Долой тишину! – смело отхлебнул он прямо на сцене, - А это для девушки справа, которая угощает мороженым и любит «Круиз»! И он запел вместе с другим длинноволосым парнем.

Наташка расцвела, и энергично и благодарно помахала мне. К ней потянулись толпы клиентов. И я будто почувствовал ее довольную улыбку, и понял, что все сделал, как надо. Наверное, она, двадцатилетняя студентка истфака, почувствовала себя в этот момент действительно улетной красавицей (какой и была по сути) или просто гордилась, торгуя на блатном месте мороженым, что она представляет в своем лице лучше всех этот «город улетных красавиц», спутниц рок-н-рольщиков и их розовых муз. Александр Иванов (а именно он пел главную вокальную партию) в блестящем «круизовском» костюме и соответствующей ему рок-атрибутике, красиво и хрипловато продолжил:

Такой была новая песня «Рондо», давшая название целому «тяжелому» альбому, одному из лучших в их истории, «Добро пожаловать в рай». Конечно же, я, гордый, что эта песня, хотя бы на репетиции, была посвящена моей крестной Наташке, не ведал тогда об этом. Интернета в России еще не было, музыкальных сайтов, естественно, тоже. Не говоря уже о социальных сетях. Что-то быстро скачать, не выходя из дома, было просто невозможно. Все это казалось какой-то научной фантастикой, далекой и несуществующей в реальности. Век цифры в постсоветском пространстве, как казалось, никогда не наступит. Все было на потертых аналоговых носителях, от которых теперь просто смешно. Мне приходилось долго гоняться по рынку, чтобы достать нужную кассету со свежей записью. В том числе, и «Рондо». Поэтому я предпочитал слушать старый добрый винил. На нем я вырос. На настоящих американских дисках Джона Бон Джови типа последнего «New Jersey», классических вещей Led Zeppelin, немного «Металлики», легкого Space и Aero Smith. И все того же «Круиза». А еще сборников лениградского рок-клуба. Но Америка постепенно наступала на аналоговую страну, в которой мне суждено было родиться. И я тоже, как и все подростки девяностых, хотел хоть в чем-то быть «америкосом». Наверное, как «Рондо» и «Круиз» пытались стать русскими Led Zeppelin. И у них вполне удачно это получалось. Но репетиция и распевки заканчивались, и подходило время праздника. День INDEPENDENT во всех отношениях был в разгаре. И в алкогольном тоже. Наступал теплый вечер, а, значит, неумолимо приближался настоящий концерт «Рондо» на импровизированной сцене на набережной. Инструменты были настроены, звук был отличным, настроение у музыкантов тоже. Не хватало только хорошего света. И вскоре он появился. Прожектора ракетных установок вполне симпатично заменяли лазеры Жан Мишеля Жара, а переделанные мигалки – цветные софиты. Дым-машина тоже была не нужна. С остывающего канала реки после дождя поднимался вполне естественный пар, похожий на сценический дым. По склону набережной разместились тысячи горожан, потягивая на траве пиво и не только, заедая и запивая всем, что со скидкой продавалось в тот день у выездных Наташиных коллег на многочисленных лотках и прилавках.

- Парень! – окрикнул меня вокалист, видя мое удивленное прыщавое лицо, - а ты чё здесь крутишься? Я едва вздрогнул. - Может, тебе автограф нарисовать?

- Да нет, - не смело протянул я, подумав, что судьба посылает мне уникальный шанс, - я хочу написать статью про вас в школьную газету!

- Опа! - ну давай спрашивай! – обрадовал меня Иванов с растрепанной рокерской шевелюрой.

- Я понял, что вы не просто приехали в наш древний город дать концерт, но и не против в нем задержаться? – начал неуверенно я, делая выводы по долгой репетиции и добросовестно настроенной аппаратуре, привезенной музыкантами с собой. Это был первый в моей жизни вопрос моего первого интервью, да и еще с известным и талантливым музыкантом, компанейским и простым, как мне показалось, лишенным всякого апломба. И еще вокруг, на удачу, не было ни одного «взрослого» представителя СМИ. Только где-то вдали телевизионщики с «Полиса». И я, как говорится, решил поймать рыбу за хвост и птицу за крыло.

- Конечно, братан, - уверенно ответил улыбающийся музыкант, - Такой публики, доброй благодарной аудитории почти не найдешь на переферии. К тому же мы давно знаем местных ребят по «Круизу», и сегодня будем с радостью работать концерт по нашему новому альбому, дай Бог не последнему. А задержаться… Как тебе сказать? Мы и так уже битый день ошиваемся здесь…

- Надеюсь, у вас хорошие впечатления о городе?

- Только хорошие. В такие города всегда хочется вернуться, даже, несмотря на непогоду (улыбается).

- А что входит в ваши творческие планы? – задал я стандартный вопрос, точнее, ляпнул с умным, как мне показалось, видом первое, что пришло мне в голову.

- Планы? – задумался Александр Иванов, как со взрослым журналистом, будто бы перед ним стоял не школьник, а профессиональная акула пера типа Ильи Легостаева с «ТВ 6 Москва», - мы дадим целую серию концертов, и будем писать новый материал. Думаю, он к декабрю будет полностью готов и сведен.

- А в самое ближайшее время? – не унимался я.

- В самое ближайшее, ты уже видишь, мы будем играть все вместе в духе нашего старого (смеется) доброго «Круиза». Конечно же, нам хотелось более размашистого хард-рок шоу, как мы делали в США, но мы постараемся выложиться на все сто! – пообещал Иванов, - Кстати, не забудь, напиши, - одернул он меня, - мы всегда, рокеры, работаем не под фанеру, а только вживую! На то мы и «Рондо»! Честно говоря, я не знал, что такое рондо, и что вообще означает это слово, но почему-то понял, что музыкантом важна не только форма, но и содержание их песен.

- То есть содержание – не самое последнее в песнях? – уверенно и опять же наугад переспросил я. - Именно так! - Саша! – кликнул Монин. - Ну все, привет! – хлопнул меня по хлипкому плечу Александр Иванов, - будешь хорошим писателем, парень! – пообещал он и подмигнул, убегая на сцену, - самое главное, пиши и трудись! И привет всем школьникам и всей молодежи!

- Спасиб…! – крикнул вслед я срывающимся подростковым голосом.

На сцене (точнее сказать, открытых подмостках) во всю суетился наш демократичный мэр с поздравлениями и ведущий праздника. - А теперь перед нами выступит легендарная, великая группа, - сделал интригующую театральную паузу последний, - Встречайте. Гениальные, талантливые ребята, - он начал перебирать искренние и точные слова, - суперизвестные и популярные - «Круиз» и «Рондо»! Я был счастлив, не веря своей удаче, что только что разговаривал с настоящей звездой, известным рок-музыкантом, и самым простым человеком из всех «звезд», депутатов, бизнесменов и прочих «деятелей», с которыми мне приходилось встречаться и проводить интервью в моей дальнейшей журналисткой жизни. Александр Иванов подарил мне уверенность. Он был не таким, как все! С ним было легко и просто, даже мне, школьнику, ровеснику его дочери. К тому же его не оттолкнул юный возраст мальчика, неуверенно взявшего у него первое в своей жизни интервью на громком «Дне индепендента». Об автографе я уже не думал. Я действительно был счастлив, как, пожалуй, не каждый из моих именитых взрослых коллег, с которыми, нужно признать, не каждый день разговаривает хороший и очень талантливый музыкант. «Потом возьму, после концерта», понадеялся я тогда. Но, по-видимому, не судьба, не суждено было, как говорится, этому сбыться, и я благодарил небо хотя бы за то, что только произошло в моей однообразной жизни. В общем, именно в тот день я решил окончательно и навсегда стать журналистом, и связать с этим всю свою дальнейшую жизнь! В этом меня убедил Александр Иванов и его друзья из группы «Рондо», которых весь прогрессивный город встречал не просто аплодисментами, а зажженными немеркнущими зажигалками на склоне, создававшим живой поток. Иванов пел свои лучшие песни, и, действительно, выкладывался на все сто процентов, как будто впервые в жизни или в последний раз. То же самое можно было сказать и об Александре Монине и других музыкантах «Круиза». И вот прошло больше лет, чем я прожил, когда впервые встретился с «Рондо». Свое интервью я опубликовал в школьной газетке, дальше оно не пошло. До моей первой серьезной публикации в «Ровеснике» оставалось еще пару лет, когда я уже заканчивал художественную школу. Я с удовольствием слушал «Рондо», покупал новые кассеты, и очень расстроился, когда Александр Иванов расстался со своими друзьями и стал работать сольно. Хотя это были отличные, пожалуй, даже лучшие друзья, а если бы Иванов работал бы с Монинымы, может быть, это был бы самый удачный в мире рок-тандем. Больше не встречу Больше не встречу Такого друга, как ты. Друга такого Дарит жизнь лишь раз. И ничто не излечит, Ничто не излечит мою печаль о тебе, Память … В общем, «Рондо» распалась, как и Led Zeppellin. Рока в чистом виде у Иванова, к сожалению, не стало. Настало время попсы, лиричности, глубокой акустики, одиноких философских раздумий, и, что мне было иногда неприятно, хотя и отчасти, электронных инструментов. Но я с радостью слушал сольники Александра Иванова. Правда, не все. Что-то мне нравилось, порой, очень сильно, например, ранний «Я зову дождь…» на стихи Марины Цветаевой, что-то откровенно нет. Во всяком случае, от былого драйва и искреннего запала «Рондо» я находил очень мало. Но все же я любил и люблю талантливое и умное творчество почти не изменившегося с июня девяносто пятого Александра Иванова. Хотя, конечно же, изменилось еще и то, что больше нет такого национального праздника демократии (с американским размахом) как День Независимости. Или День INDEPENDENT, как его называли мои ровесники и тогдашние современники из девяностых. Теперь это самый обычный, обезличенный День России. И не больше. Независимости, я уже говорил, как и самого слова в названии, уже не присутствует… Но я снова вернулся в тот солнечный и дождливый День Независимости. И не только на бумаге. Я не думал, что когда-то буду жить на любимом Александром Ивановым Невском проспекте, каждый день ходить по нему на работу. Я вообще не мог и предположить, что судьба меня когда-нибудь занесет в Питер. В любимый город Александра Иванова. Тем не менее, теперь я живу в Петербурге. И вот однажды вечером, как в его песне, «иду один я Невским, не потому что не с кем, а потому что дождь». И вдруг я увидел на пересечении с Литейным плакат юбилейного тура музыканта с припиской «Александр Иванов и группа «Рондо». Меня очень заинтересовала эта замечательная приписка, и я не пожалел тридцать долларов на концерт из моего прошлого. Почему бы и нет, решил я, почему бы не отвлечься от повседневности, и не вспомнить хорошее, доброе и светлое, что было когда-то в моей грешной (а тогда еще юной) жизни? В общем, хотя и без прежней ивановско-монинской «мистики драйва», я устроил себе очередной праздник. И он действительно состоялся. Конечно, в большом «Октябрьском» было мало людей. Но они были. Те, кто любит, как я, Иванова и/или его теперешнее творчество, не лишенное лирики и смысла, но лишенное прежней энергии (или энергетики?) бесшабашного рок-н-ролла. Безусловно, «дядю Сашу» изменили годы и деньги, как внешне, так и перевернули, на мой взгляд, его систему внутренних приоритетов. Но он все равно остался прежним: без ненужного апломба и «звездности». С ним также можно было поговорить в гримерке или на репетиции, а, может быть, если повезет, составить ему компанию по пути на Невском. Я не знаю. Я хотел просто отдохнуть от ежедневной работы и повспоминать свое провинциальное давнее прошлое «рок-н-роллом трамвайных путей», как этот жанр называет теперь Иванов. И, надо признать, и отдохнул, и повспоминал. А еще погрузился в хорошую лирику и в настроение Александра Иванова, которое передается аудитории, и которое можно почувствовать только вживую, на концерте, а не через цифровой файл или Интернет. Не говоря уже о древних аналоговых «монстрах», переехавших за ненужностью на дачи и оказавшихся где-нибудь в кладовках. Век цифры охватил все и всех. Даже билет на «рондо» я покупал не через кассу, а со своего навороченного кармаанного гаджета, не выходя из дома на Невском. Конечно же, Александр Иванов стал более взрослым, серьезным, ответственным и культурным, если можно так сказать, или философски-интеллектуальным. Не знаю. Да и сама атмосфера большого концертного зала – самой крупной петербургской площадки как нельзя располагала к тому и зрителя, и самого музыканта. Естественно, это был уже не стадионный рок, популярный в восьмидесятые, и даже не выступление на открытой всем ветрам и непогоде провинциальной набережной на заезжий и разовый «день индепендента», повернувший голову одаренного и смелого мальчишки не в ту сторону. Шутка. Просто все было серьезно и чинно. Прекрасно поставленный звук, отличная акустика (что так любит Иванов). Прежним было то, что он работал вживую, без фонограмм и ненужных минусовок. Во всяком случае, это то, что касалось его вокала и гитары. Остальная «массовка» с примесью электроники меня мало волновала.

 

Мне понравилась эта песня «Она блефует», как по вечному «рондовскому» содержанию, так и по своей оригинальной форме, тем не менее, претендующей немного на рок. От прежнего нашумевшего «Добро пожаловать в рай» я, к сожалению, ничего не услышал на концерте. Пожалуй, и стиль самого «Рондо» стал все ближе к попсе, или поп-року. В общем, сплошные, как мне показалось, опять же псевдозападные реминисценции в духе, предположим, Джо Кокера, которые можно назвать смелыми (и небезоригинальными) ивановскими аранжировками. И все же Иванов остался романтичным, влюбленным, и все тем же талантливым рокером, правда, как и Александр Маршал, ставшим упрощенным за счет присутствия попсы и элементов авторской песни. Теперь его песни не просто приятно слушать в одиночестве и тишине, а вдвоем с кем-то, с любимой девушкой и/или бокалом хорошего вина после «вечера трудного дня». Иванов показал себя со своей обновленной группой в очередной раз мастером не только русского гранджа, исполнив часть старых песен в современной обработке, но и тех, что востребованы аудиторией «за сорок», которая, собственно, и собралась в петербургском «Октябрьском». Нужно признать, что все они (или подавляющее большинство) шли на «брэнд» Иванова и «Рондо», который он поддержал на высоте, блестяще работая со своим давним другом, специальном гостем, как анонсировалось на афишах и в Интернете, Владимиром Пресняковым. И снова меня пересилило желание пробраться за кулисы, и взять у музыкантов автографы и интервью. Я, естественно, пробился в гримерку после концерта, но уже для того, чтобы пригласить Александра Иванова поужинать к нам на Невский, 88. Но это совсем другая история…

 

***

... Как бы там ни было, я выходил из «Октябрьского» полным хорошего настроения, доброты и сил. Мне не пришлось пожалеть о напрасно потраченных деньгах и о времени, проведенным в компании моего старшего музыкального друга, сделавшего из меня журналиста. Александр Иванов способен убедить своим мощным позитивом, изменить, повлиять на судьбу, и даже изменить своим творчеством, отсутствием ненужного апломба, простотой и добротой целую жизнь длиной от Дня Независимости в девяностые до дня своего очередного питерского концерта теперь уже в двадцать первом веке.